Движение и стиль

     Осенью 1967 года, то есть около восьми лет назад, в Лондоне я впервые увидел хиппи. Тогда они только начинались как наиболее эксцентрическое выражение новой молодёжной культуры. Культура возникала спонтанно, никто, конечно, её не насаждал, она зарождалась в пабах Ливерпуля, где впервые ударили по струнам Джон Леннон, Джордж Гаррисон, Ринго Старр и Пол Макартни, в маленьких лавчонках Мэри Квант вдоль знаменитой Кингз-роуд в Челси.
     Тысячи страниц уже написаны об этом, и совершенно чётко установлено, что молодёжь протестовала против кастовых основ буржуазного общества. Мэри Квант взмахом ножниц открыла девочкам ноги. Парни-портные с Карнеби-стрит, что в двух шагах от Лондонского Сити, заполненного чёрными сюртуками, котелками и брюками в мелкую полоску, шили немыслимо яркие рубашки и галстуки, невероятной ширины джинсы... Все танцевали и пели новую поп-рок-музыку.
...
     Кстати говоря, это единственный ресторан в Лос-Анджелесе, куда по вечерам стоит очередь. Называется он довольно забавно: "Great American Food and Beverage Company", что впрямую переводится как "Великая американская компания продовольствия и напитков", но если представить себе ресторан подобного рода в Москве, то название это следует перевести иначе – ну, что-нибудь вроде "Министерство пищевой промышленности РСФСР".
     Как ни странно, еда здесь действительно потрясающая. Ребята сами готовят национальные американские блюда вроде жареных бычьих рёбер с вареньем или трёхпалубных техасских стейков и делают это с увлечением, наслаждаются аппетитом гостей и очень обижаются, если кто-нибудь оставит хоть кусочек на тарелке.
     – Эй, folks, что-нибудь не так? Почему остановились? Нет-нет, нельзя, чтобы такая жратва пропадала. Если не съедите, я вам тогда в пакет уложу остатки. Завтра сфинишируете, ребята.
     Однако не только из-за еды стоит сюда очередь. Здесь все поют, все члены семьи, все официанты и бармены, поют, пританцовывают, подкручивают. Быстро передав заказ на кухню, длинноволосый паренёк бросается к пианино, играет и поёт что-нибудь вроде "Леди Мадонна". В другом углу две девочки танцуют бамп, в третьем – гитарист исполняет старинную ковбойскую балладу.
     Вот в этом видится некоторое новшество: семья хиппи, занятая общественно полезным делом.
     Мне кажется, что для определённых кругов американской молодёжи временное приближение или даже слияние с хиппи, так сказать, "хождение в хиппи", становится как бы одним из нормальных университетов, вроде бы входит уже в национальную систему воспитания.
...
     Я не был на Западе после 1967 года почти восемь лет. Жизнь изменилась, конечно, тоскливо было бы, если бы она не менялась. Общество изменилось, изменились люди. Конечно, общество и люди меняются под влиянием солидных, как химические реакции, социальных процессов, но ведь и "движение хиппи" тоже одно из социальных явлений и возникший сейчас "стиль хиппи" – это тоже социальное явление.
     Хиппи не создали своей литературы в отличие от своих предшественников – beat generation (разбитое поколение, битники), но они оставили себе Джека Керуака, Алана Гинсберга, Лоуренса Ферлингетти и Грегори Корсо с их протестом и с их лирикой, что расшатывала стены каст ещё в пятидесятые годы.
     Хиппи создали свою музыку, свой ритм, мир своих движений и раскачали этим ритмом всю буржуазную квартиру.
     – Нормальные люди пусть аплодируют, а вы, богачи, трясите драгоценностями! – сказал как-то Джон Леннон с эстрады в зал, и все задохнулись от смеха.
     Новая молодёжь заставила иных богачей усомниться в ценности долларового мира. Хиппи создали свою одежду, внесли в быт некую карнавальность, обгрызли и выплюнули пуговицы сословных жилетов.
...